16 мая в рамках Всероссийского фестиваля православных певческих традиций и колокольного звона «Истоки» Екатерининское собрание принимало масштабный проект: в концерте «Симфония псковских фресок. Высокий русский стиль» объединилась музыка двух петербургских композиторов — Евгения Петрова и Екатерины Ивановой-Блиновой.

Сказ о времени

Первая часть «Симфонии псковских фресок» получила от автора, Екатерины Ивановой-Блиновой, имя «Время». Всё циклично — смена дня и ночи, вёсен и осеней, жизненные пути людей, наша история. В структуре «Времени» это отразилось благодаря большим вариационным блокам. Каждая тема, будь то авторская современная или анонимная средневековая, знаменная, развивалась в нескольких проведениях, стремясь к грандиозности, величавой мощи. Будто былинный сказитель развёртывал перед слушателем своё неторопливое эпическое повествование. Образы оживали на экране, где сменялись изображения правителей Пскова, событий, связанных с городом. Поначалу было задействовано и художественное слово: впрочем, если бы оно не накладывалось на музыку, а прозвучало до первых аккордов, от музыки ничто бы не отвлекало, и многосоставная ткань проекта смотрелась бы только выигрышнее.

Пассионы и XXI век

В центре композиции расположилась Вторая симфония Евгения Петрова — «Фрески древнего Пскова». Это трёхчастный цикл, но приём attacca между частями делает композицию слитной, сквозной, цельной.

«Полётом над куполами» симфония открывается: расстилается широкая, как земля Русская, мелодия в оркестре. Громадный диапазон, интервальные ходы, полные упоительного воздуха, межтактовые синкопы — всё рождает ощущение бесконечного благоуханного пространства. Эта мелодия, трижды проходящая в оркестре в разных тембровых сочетаниях, будто стремится обнять всю нашу необъятную родину. Как побочная партия первой части Седьмой симфонии Прокофьева, она абсолютно непосредственна и свободна. Мелодия эта напомнила о себе и за пределами первой части.

Визуальный ряд распахнул панораму Пскова: храмы Снетогорского и Мирожского монастырей, Довмонтова города, деревни Мелётово впечатляли гостей зала видами с высоты птичьего полёта.

Во второй и третьей частях Евгений Петров воплотил в музыке евангельское повествование об Иисусе Христе. Здесь к оркестру подключился Петербургский камерный хор. Весь путь Спасителя — от Благовещения Пречистой Девы до светлого Воскресения — слушатели пережили на концерте, всматриваясь в роскошные фрески древних псковских храмов на евангельские сюжеты.

Евгений Петров, очевидно, глубоко знаком с традицией исполнения храмовой музыки. К примеру, священники читают Евангелие нараспев, с постепенным восхождением голоса. И в рассказе о Благовещении, Рождестве, о Христовых проповедях главный принцип ведения хоровой мелодии — поступенное хроматическое движение вверх. Этот нехитрый приём создавал в концертном зале атмосферу возвышенной «литургийности».

Во вторую часть автор включил фугу с протяжённой темой в духе инструментальной декламации. Чудеса Христовы ожили в строгой интеллектуальной форме. Полифония — отличный способ выразить сложное, богатое, многослойное. Рельефно выступали проведения темы, чудеса распространялись по миру, слава Христа росла. По-барочному радостно, неподдельно светло звучало проведение темы у флейты, кларнета и трубы — и труба сияла, как золотое оркестровое солнце, совсем по-баховски.

В третьей части автор сосредоточился на самых страшных событиях в жизни Христа. Будто воскресли барочные пассионы! Начиная с Тайной вечери, на сцене действовал театр: Христос (драматический бас), Иуда (высокий тенор), Пилат (лирический бас). В предельно лаконичной сцене своё мнение, конечно, высказала и злая толпа: «Повинен смерти! Распни, распни его!» — роптала она. Голос толпы не был музыкой: композитор воспользовался словом проговорённым, а не пропетым, и добился жутковатого эффекта. Будто клубок змей шевелился на сцене, жаля словом, источающим яд.

Перед казнью у духовых, как трагическое воспоминание, прозвучала минорная тема чудес, а затем она перешла к струнным — скорбная, как само положение во гроб.

Слова в этот момент иссякли, остался только тихий прикрытый звук хора.

Но Христос воскрес чудесным бесполутоновым созвучием, и светом наполнилась партитура.

Как в храме на Пасху, трижды пропел хор стихиру «Воскресение Твое, Христе Спасе», а затем в колокольном звоне расцвела весенняя праздничная радость.

Песня и песнопение

Финальная часть «Симфонии псковских фресок», «Память» Екатерины Ивановой-Блиновой, совместила две основополагающие традиции русского искусства — фольклорную и церковную. Трисвятая песнь стала рефреном, в эпизодах звучали подлинные псковские напевы. Драматургия части напомнила о финале кантаты Прокофьева во славу князя, одержавшего победы в Невской битве и на льду Чудского озера. «Въезд Александра Невского во Псков» со скоморохами, плясками, колоколами и колокольчиками наверняка вдохновлял автора. Устное творчество и храмовая монодия — два столь непохожих начала с незапамятных времён сосуществовали в сознании русского человека и помнятся на генетическом уровне людьми современными.

В связи с «Александром Невским» занятно обращение Евгения Петрова к тональности Си-бемоль мажор во Второй симфонии. А в «Памяти» и «Времени» Екатерины Ивановой-Блиновой выделялся Ми-бемоль мажор. Итак, между авторами «Псковских фресок» установилась тональная гармония! Плагальность, характерная для русского фольклора, обнаружилась в музыке авторов XXI века.

Симфонический оркестр Санкт-Петербурга под управлением Павла Петренко справился с партитурами на все сто процентов. Был найден оптимальный баланс, музыканты слушали хор, хочется отметить духовиков — просто замечательные! Расположение музыкантов на сцене иногда срабатывало как дополнительная театральная ситуация: например, один из ударников оказался в свете прожектора, и каждый раз при ударе тарелками всё вокруг него озарялось ослепительным золотом.

Хор временами звучал неравномерно, порой не хватало дикции, но в целом всё получилось удачно.

«Хвалите Господа во святыне его, — говорится в 150-м псалме.

16 мая в Екатерининском собрании звучала светлая музыка — о радости, любви к прошлому, истории, родине, Боге. Музыка — поющий воздух. А «всякое дыхание да славит Господа».